Как я вылечил гломерулонефрит у ребенка

Когда болеет взрослый чело­век, можно и нужно подумать, что в жизни он сделал не так, кто его обидел или, может, он сам обижал людей. Но дети… За что они расплачива­ются? Не за наши ли грехи? При таком диагнозе, как гломерулонефрит в тяжелой форме, врачи нередко опускают руки. И чтобы спасти больного ребенка, приходится применять все возможные средства. Это и лекарства, и народная медици­на, и серьезная работа родственников над собой. Но и такую болезнь можно победить! В этом убедилась на собственном опыте К. И. Доронина, целитель.

Ребенка выписали!?

Вечером 31 декабря, лет пять тому назад, я собиралась встретить Новый год. Одиночество радовало меня, по­тому что в связи с характером моей работы я постоянно с людьми больны­ми, приходится близко к сердцу при­нимать их проблемы и даже иногда ре­шать их, если есть возможности. Но в 22 часа раздался звонок в дверь. Я пригласила войти молодую женщину. Она была очень взволнованна, слезы лились из ее глаз. Звали ее Татьяной, адрес дала общая знакомая. Первы­ми словами женщины были: «Спасите мою Оленьку!».

Девочке четыре с половиной года, у нее гломерулонефрит. Выписали ре­бенка под Новый год из Института пе­диатрии умирать. Уже двое суток у нее не выходит моча, температура — 40, девочка просто сгорает, и даже гормо­ны не действуют. Врачи разводят ру­ками — необратимый процесс, меди­цина бессильна. На пересадку почки родители не согласились, так как и в этом случае гарантий никаких не дают. Оказалось, мы живем совсем ря­дом, и пришлось идти. На улице падал мягкий новогодний снежок, Татьяна всю дорогу плакала.

Результаты осмотра

Когда мы вошли в квартиру, на­встречу нам выбежал двухгодовалый малыш в одной рубашке — Алеша, младший братишка больной. Тихо вышел отец Оли, высокий чернобо­родый мужчина лет 35 с отсутствую­щим взглядом, какой бывает у лю­дей, окончательно потерявших на­дежду.

Вымыв руки и прогрев их под горя­чей водой, я вошла в небольшую дет­скую комнату, где на кроватке лежала маленькая девочка с умными больши­ми глазами. Два красных пятна горе­ли на ее щеках. Ручки и ножки были тоненькими и прозрачными, огром­ный вздутый живот пульсировал, и на нем синели прожилки.

Я осмотрела ребенка, измерила давление, прослушала сердце. Нащу­пав пульс, просто ужаснулась про себя. Ситуация очень серьезная: вы­сокое давление, тахикардия, просто почти смертельная для столь малень­кого существа, а на теле зудящая сыпь, почти всегда сопровождающая такую почечную недостаточность.

Оленька не говорила ни слова, мол­ча тяжело поворачивалась для осмот­ра. Почти вся спинка ее была покрыта волосиками, половые органы намно­го увеличены для такого ребенка, ног­ти на пальчиках рук и ног коричневые. Все это — последствия лечения гормо­нами, химиотерапии. Когда я стала ощупывать ножки, надавливая на го­лени указательным пальцем и ожидая, когда заполнятся ямки от надавлива­ний, то услышала Оленькин слабый голос: «Легкая пастозность», — прого­ворила она серьезно. Девочка лежа­ла в институте педиатрии почти год и уже поднаторела.

Какая там легкая! Тяжелые, привыч­ные отеки, уже отказывал печеночный диурез, и наряду с почечной недоста­точностью нарастала недостаточ­ность сердечная. Легкие застойные. Еще не выразился отек в них, но на спинке, в районе крестца от отека уже образовалась тканевая подушка.

Вдобавок по телу девочки были рассыпаны множественные кровоиз­лияния. Неудивительно, ведь анали­зы крови и мочи просто устрашаю­щие: 12 единиц белка в моче, 80-скорость оседания эритроцитов, 20 тысяч-лейкоциты, 15единиц-эозонофилы, большой дефицит лимфоцитов, а тромбоцитов почти втрое выше нормы!

Под рукой у меня ничего не было, кроме хлорбутила (циклостатика) и преднизолона. Всю суточную дозу Оля уже приняла. Что делать?

Покой нам только сниться

Шансов на успех в такой ситуации очень мало, а при летальном исходе я останусь виноватой, как уже случа­лось. Интерес и внимание к натураль­ным методам лечения все увеличи­вался со стороны нашей ортодоксаль­ной медицины, но при этом лечащие врачи не раз становились первыми моими врагами. Обвиняли и в корыс­ти, в наживе на тяжелых больных, так как натуропатическое лечение связа­но с платой за травы, соки, настойки. Я всегда подбираю их сама, у своих травников, поскольку должна быть уверена в правильном времени сбо­ра трав, сроке полезности корней, в экологической чистоте местности, где собирали сырье.

В общем, всякое бывало в жизни, и если я сейчас включусь в эту работу, то покоя мне не видать, хоть я и не виновата в страшной болезни этой малышки. Выход один: развести рука­ми, покинуть эту печальную обитель и уйти спокойно встречать Новый год.

Но тут я снова услышала слабый голос больной девочки: «Доктор! Я не хочу в морилку», — Оленька смотрела на меня серьезными глазами взрос­лого человека.

На мой вопрос, что такое морилка, Оля рассказала про маленькую ком­нату возле клизменной, где детки уми­рают. Потом их увозят в морг на катал­ке, совсем закрыв простыней. «Не хочу, не хочу, не хочу…» — шептал ре­бенок без всяких слез, без истерики.

Даже мне стало страшно. Пред­ставьте, сколько же маленькой Оле пришлось всего повидать и пережить за время болезни!

Я прислушивалась к Олиному жи­воту, переворачивая больную с боку на бок. Еле ощутимый всплеск жид­кости улавливало мое ухо. Асцит. Одно только было «за» — сморщива­ние почек еще не наступило. Они функционировали!

И вдруг я почувствовала прилив мощной энергии, разум мой отбро­сил все опасения и сомнения. Меня как человека, как слабой женщины, неуверенной в себе, уже не суще­ствовало.

Дедеушка зовет к себе

Мать ушла на кухню, и мы оста­лись одни с Оленькой. Я стала ее уговаривать потерпеть во время ле­чения, а девочка мне и отвечает, как взрослая, что все готова вытерпеть, только бы жить.

Оказывается, ночью, когда все спят, к ней приходит дедушка. Садится на маленькую кроватку совсем рядом и гладит по голове. Оле тесно, но она молчит, и никто об этом не знает. С дедушкой ей было хорошо, они гуля­ли с ним, в цирк ходили, он подарки покупал. Оля показывает мне подарок — плюшевого мишку, с которым никог­да не расстается.

Дедушка умер, конечно. Но не для Оли. Каждую ночь ей рассказывает дед, как хорошо там, где он сейчас. Только Оля ему не верит, она хочет жить.

Надо действовать!

Уже с полной уверенностью я по­просила наполнить эмалированное ведро горячей водой 60-65 градусов. Также мне принесли 0,5 литра яблоч­ного уксуса и старую льняную про­стынку.

Алеша вертелся под ногами, и, не­смотря на мамины окрики и попытки выдворить его из комнаты, все равно прибегал, заглядывал мне в глаза и что-то  лопотал по-своему.

Я попросила Таню хорошенько, с мылом помыть горшочек Алеши, про­полоскав кипятком, чтобы собрать его мочу, если захочет пописать. Вскоре он радостно показывал мне свою пип­ку. «Он хочет сказать вам, что уже по­писал», — перевела Алешин лепет Та­тьяна, тихонько вызвав меня в кори­дор, чтобы Оля не слышала. Хорошо. Клюква тоже оказалась в доме. Отжа­ли из нее 1 /4 стакана сока, смешали с Алешиной уриной и дали выпить Оленьке.

Вода с уксусом была готова, и я, постелив на кровать старое ватное одеяло, накрыла его целлофановой пленкой, на пленку положила боль­шую махровую простыню. Потом пол­ностью укутала ребенка намоченной в горячей воде с яблочным уксусом (5 л воды на 0,5 л уксуса) старенькой про­стыней, чуть-чуть отжав ее. Закутала Олю в одеяло так, что видно было только одно личико, и сидела возле нее 40 минут. Потом вытерла ее насу­хо, мать надела на нее рубашечку, и мы сделали очистительную клизму — 500 г воды, смешанной со стаканом лимонного сока. Благо, были и лимо­ны в холодильнике. Вышел кал запек­шимися катышками, как у козы. Затем поставила больной микроклизму с со­ком свеклы. На почки и область моче­вого пузыря наложила компрессы температуры тела с кислым молоком.

Через час температура упала до 37,8 градусов, девочку знобило, но потом и озноб прекратился.

Наступило улучшение

Оля уснула, и в 3 часа ночи была первая порция (граммов 150) мочи — густой, словно сметана, с оранжевым оттенком. Через полчаса — еще раз, уже стакан. Доведя мочу до кипения, я убедилась в высоком содержании белка в ней, отдает аммиаком. В 5 утра — еще стакан, а в 6 часов — уже 300 г, чуть-чуть кисленькая.

В 8 утра, сбегав домой и взяв 6 штучек пиявок (они всегда у меня под рукой), я поставила их на спинку в район последних ребер. Девочка терпеливо, совершенно не испугав­шись, ждала, когда пиявки отвалят­ся, насосавшись, а я ей так же тер­пеливо рассказывала про этих ма­леньких целительниц. Первые две, чуть насосавшись, сразу умерли (столь высокий был протромбин в крови!), а четыре увеличились почти в 10 раз. Мать Оленьки закатила мне истерику, испугавшись пиявок и мо­его метода лечения. Но, напоив Та­тьяну валериановой настойкой, я су­мела ее успокоить.

Давление у Оли упало до нормы, сердечко успокоилось и больше не вырывалось из груди. За сутки она выделила два литра мочи! Живот зна­чительно опал.

Есть больной ничего не давали, кроме льняного киселя с клюквен­ным соком по 150 г 5 раз в день и морковного сока по 100 г 4 раза в день. Делали 3 раза в день микро­клизму со свекольным соком. Моча становилась все чище и чище. Раза три поднималась температура, но мы останавливали ее с помощью обертываний.

Схема лечения

Несколько часов я готовила схему лечения со строгой диетой, которую обычно применяю при болезнях почек.

• Ежедневно 5 раз в день, нато­щак, 1 чайную ложку сока чисто­тела запить 50 г настоя на молоке исландского мха. Горсть мха, при­мерно чтобы уместилась в ла­донь, очистить от примесей, про­мыть холодной водой, отжать, за­тем залить 7 литром воды и доба­вить 1 чайную ложку соды. Насто­ять 2 часа и промыть проточной холодной водою. Мох подсушить на вафельном полотенце. Залить 0,5 литра кипящего молока и упа­ривать 25-30 минут с открытой крышкой в водяной бане. Насто­ять ночь, процедить, разделить на 7 порций.

• Пережечь кости крупного рога­того скота. Давать порошок по чайной ложке 3-4 раза в день во время еды.

• Я назначила Оле такой сбор из лекарственных трав: адонис, омела, тысячелистник, череда — по 10 г; буквица лекарственная, подорожник, ромашка обмоло­ченная, бессмертник — по 20 г; мелисса, пустырник сердечный, цветы боярышника, календула — по 30 г; синюха голубая — 50 г; сушеница болотная, крапива дву­домная и желтушник — по 60 г. Залить ЗОО мл кипятка 1 ст. ложку хорошо перетертых в по­рошок трав, настоять ночь. Пить 7 раз в сутки по 2 ст. ложки, на­чиная с 8 часов утра и заканчи­вая 20 часами.

• На область почек и мочевого пузыря (весь живот) 3 раза в день прикладывать припарки — тесто из овсяной муки или гер­кулеса, можно чередовать с тес­том из льняной муки. Запари­вать кипятком и охлаждать до 45-50°С, чтобы ребенок выдер­жал полчаса.

• Ежедневно утром счищать с языка налет чайной ложкой. В стакан с кипяченой водой ком­натной температуры добавить 1 ч. л. крахмала, 1 ч. л. морской соли, 10 капель йода или пихто­вого масла. Прополоскать рот и горло.

• Повышения температуры не допускать, сразу же делать обер­тывание мокрой простыней с ук­сусом.

• Ежедневно выпивать стакан (по глоткам) льняного киселя с клюк­венным соком. Готовить так: 1 чайную ложку семени варить 15 минут в стакане воды на медлен­ном огне, остудить и долить до первоначального объема свеже­выжатый клюквенный сок.

• На ночь, на 40 минут — теплые компрессы к ногам из льняных ветошек, смоченных в очень сильном соляном растворе (если опустить в раствор яйцо, оно должно приподняться).

• Для очистки крови и нормализа­ции гемоглобина Оленька съедала 3 раза в день по 1 чайной ложке корня окопника лекарственного, приготовленного в меду (поровну). Корень натирать на терке. Он очень вкусный в сыром виде, на­поминает орешки.

Избавляемся от страхов

Неделю я не отходила от девочки, спала урывками, сидя, но на восьмой день уже могла оставить ее на время. Я ушла домой и проспала беспробудным сном 12 часов. И когда пришла к Олень­ке, то нашла ее немного повеселевшей. Она уже сидела в подушках. Подняла свои голубые глазки и улыбнулась мне.

Я велела всем выйти из комнаты, накрыла Оленьку белой простыней и провела магический ритуал против испуга. Подогретый воск до жидкой консистенции выливается в миску с холодной водой, поставленной на го­ловку ребенка. Когда горячий воск, вылитый в холодную воду, застывает, то принимает всевозможные очерта­ния, в зависимости от болезни.

Чего только не увидела я! И огром­ную морду оскалившейся собаки, и согбенного старика с прищуренным глазом, и абрис ребенка, улетающего, как птица, с ручками-крылышками, и грустное лицо старой женщины с те­лом змеи. Это Олины страхи. Все было ясно для меня. Я скатала в катышек воск и велела закопать в снег, где-ни­будь под кустами, где не ходят люди.

Семейные страсти

Пока варился исландский мох, мы пили чай на кухне. На кухню вошла бо­язливо, как-то  бочком, старая женщи­на, и я узнала ее. Именно это лицо по­казалось мне в вылитом воске. Она протянула кружку, чтобы налили ей чаю, но Татьяна гаркнула на нее, как-то  нехорошо оскалилась, и ту будто ветром сдуло.

Свекровь. Надоела, мол, горше редьки. «Свекор, царство ему небес­ное, 2 года как умер, человек был хо­роший. А эта, — Татьяна нехорошо вы­ругалась, — все никак не сдохнет».

В разговоре выяснилось, что Тать­яну привез Александр из Краснодара в квартиру своих родителей. И сразу же со свекровью отношения обостри­лись. После смерти мужа Лариса Ива­новна ютилась в маленькой комнатке, питалась на свою маленькую пенсию отдельно. Квартиру молодым не дава­ли, потому что жилплощадь большая, четыре комнаты, дом не престижный, и размен затянулся.

Мне вспомнилось: наказывает Бог родителей болезнями детей, если возраст детей до 13 лет. А дальше они сами уже нарабатывают свою карму непослушанием и несоблюдением библейских заповедей.

В душах мир и покой

Записав методику лечения Олень­ки в чистую новую тетрадь, я велела Татьяне купить 1 стакан маковых се­мян и освятить их в церкви. Потом в одно из воскресений мы поехали на кладбище и рассыпали мак по могил­ке со словами: «Как река не повернет вспять, месяц не упадет на землю, как камень не заговорит и рак на горе не свистнет, так и душа раба божьего Петра, преставленного в мир иной, предстань пред лицом Девы Марии, и ты, наша заступница, Святая Дева Мария, непорочная мать Иисуса Хри­ста, Сына Божьего, успокой душу не­прикаянную и прими его в царство Свое. Аминь. Ты, прах Петра, там, а я, молящаяся за тебя, тут, с внучкой твоею, в жизни на земле сей, стена смерти разделяет нас. Аминь».

Когда ехали обратно, я сказала Та­тьяне просто, без обиняков, чтобы пересмотрела свое отношение к свек­рови. Она ведь мать мужа и хозяйка квартиры.

Жизнь дороже всего

Два года продолжалось лечение Оленьки. В первые 40 дней наступило значительное улучшение. Преданная фитотерапии лаборантка, работающая в лаборатории одного из ведомствен­ных госпиталей, 1 раз в неделю дела­ла анализы. Буквально через 2 недели при процедуре изгнания глистов выш­ло их полгоршка, уже почти разложив­шихся. Анализы улучшались с каждой неделей. Менялись диета и состав ле­карственных средств, были нападки гриппа и ОРЗ. Но в середине мая Оленька впервые вышла на прогулку.

Уже буйствовала молодая крапива, цвели одуванчики, истекал тонким ароматом первоцвет, и Оленька пила соки из крапивы, первоцвета и корней одуванчика. Через полгода живот при­шел в норму, белок в моче еще дер­жался, но только следы его. Мы очень долго, с большой осторожностью, сходили с преднизолона. Дух дедуш­ки после заговора над могилкой боль­ше к Оленьке не являлся. Со свекро­вью Татьяна более-менее наладила отношения. И вот как-то  в один день, особенно тяжкий для меня и для Оли, пришла медсестра из детской поли­клиники с журнальчиком и спросила: «Когда умерла Оля? Надо записать в журнал. Вы ведь в поликлинику не яви­лись». Оля вышла из детской: «А я не умерла», — и потом с ней случилась истерика, мне пришлось лечить ее нервишки.

А со мной и с Татьяной разбирались врачи. Мол, кому поверили? Шарла-танке? И сколько же заплатили? Но это уже не важно, ведь самое дорогое на свете — жизнь и здоровье ребенка. Сейчас Оленька учится уже в третьем классе, иногда позванивает мне.