Как вылечил себя винокур

ВЛАДИМИР Винокур день рождения празднует 31 марта. Но торжество обычно продолжается и 1 апреля. К радости друзей артиста – ведь можно безнаказанно подшутить над именинником. Обычно Владимир Натанович держит ухо востро, но без проколов не обходится.

– В ТОТ раз мы отметили мой день рождения, как обычно, весело, в компании друзей. Домой возвращался под утро. Меня Лева Лещенко подвез. Пришел, бухнулся в постель и отрубился. Проспал, наверное, полчаса. Вдруг звонок. Оказалось, Лещенко. “Вов, выручай, у меня машина на соседней улице заглохла. Вода нужна, да побольше”. Я начал метаться по квартире в поиске ведер. Наконец спускаюсь во двор с двумя ведрами воды. Время пять утра, кругом ни души. Только тут до меня дошло, что Лева меня разыграл.

55 лет – это молодость

– В ЭТОМ году вы празднуете 55-летие. Это повод, чтобы…

– Чтобы задуматься. К счастью, выводы пока утешительные. В нашем жанре 55 лет – это молодость. Аркадий Исаакович Райкин работал до 75 лет, все мои нынешние коллеги старше меня – и Хазанов, и Петросян. У меня еще есть время. Хотя … жизнь не вечна. Я впервые задумался об этом одиннадцать лет назад, когда в Германии попал в страшную автокатастрофу. Два человека, сидевшие в этой же машине, погибли. Я остался жив.

– Тогда вас долгое время не было на сцене.

– Да, врачи из немецкого госпиталя, куда я попал сразу после аварии, мне заявили: “С профессией актера вам придется расстаться”. Жуткие травмы приковали меня к постели на долгие месяцы. Правая нога – вывих таза, левая – сложный перелом. Немцы хотели ампутировать одну ногу. Тогда Иосиф Кобзон перевел меня в наш военный госпиталь. Там меня буквально склеили по кусочкам. Ночами, когда в госпитале все спали, я разрабатывал ноги. Они были тонкие и совсем не двигались, просто болтались, как плети. Я называл свои ночные тренировки “гестапо”. Потом учился заново ходить. Меня называли Мересьевым. Когда сделал первые шаги – понял, что такое счастье. Когда выздоровел, съездил к тем немецким врачам и станцевал перед ними. Чтоб знали. А день аварии считаю своим вторым днем рождения.

– С тех пор вы верите в судьбу?

– Да. И не только из-за аварии. В моей жизни было еще несколько случаев, когда я должен был умереть, но оставался живым и невредимым. Помню, выступал в Афганистане перед нашими бойцами, а душманы в этот момент начали обстрел. Один снаряд упал за Домом офицеров, а другой – перед. Все, естественно, легли на пол, а я как стоял на сцене, так и продолжал стоять. Просто был в шоке, не понимал, что делаю. А обо мне потом легенды ходили. Мол, Винокур – герой, стоял под вражескими снарядами. Или другой случай. Много лет назад теплоход “Адмирал Нахимов” по загадочным причинам столкнулся с сухогрузом. Погибли сотни людей. Среди них должен был быть и я. У меня был билет на этот самый рейс в “люксовой” каюте. Мы должны были плыть на теплоходе из Новороссийска в Сочи вместе с Лещенко. Но его в последний момент вызвали в Москву, на концерт. А мне одному ехать не хотелось. Тем более что местные ребята пригласили меня на шашлык. В Сочи я отправился на следующий день на обычном речном трамвайчике. Когда услышал страшную новость, внутри все похолодело. Тогда я подумал: все, что с нами происходит, – не просто так. Кто-то наблюдает за нами, не сводя глаз. И решает – быть на земле или не быть. Знать бы, по какому принципу идет этот таинственный отбор. Может, удалось бы кого-нибудь спасти и предупредить?

Пугачева сдержала обещание

– ВЛАДИМИР Натанович, а за что вы обычно поднимаете первый тост на дне рождения?

– За родителей, конечно. Мама, слава богу, жива. А вот отец семь лет назад умер. Он был строителем и работал всю жизнь не покладая рук. В родном городе Курске его все знали и уважали. Местные партийные боссы, перед тем как ехать в Москву с отчетом, всегда звонили отцу: “Давай встретимся, хочется с умным человеком посоветоваться”. Отец смеялся: “Ну да. Так издревле на Руси водилось. Умный еврей при губернаторе”. Когда уехал из Курска в Москву, то с родителями, конечно, стал реже видеться. Но звонил им каждый день, а отцу, бывало, и по несколько раз на дню. Однажды позвонил ему из открытого океана – мы ехали на гастроли на Кубу, так капитан разрешил воспользоваться спецсвязью. Отец всегда следил за моей работой на сцене, критиковал, давал советы. Теперь это делает мама. Бывает, позвонит и скажет: “Что-то, Володя, у тебя тексты не очень хорошие, лучше работай с авторами”.

Она у меня учительница. Ей ученики письма до сих пор пишут.

– Курск часто посещаете?

– Раньше, когда там жили родители, посещал часто. Кстати, в нашей курской квартире в гостях перебывали все мои друзья: Лещенко, Кобзон, Алла Пугачева. Кстати, с Аллой произошла интересная история. Однажды в “Олимпийском” на сборном концерте я познакомил ее с моими родителями и братом Борисом. Мама тогда сказала: “Аллочка, если хотите, приезжайте к нам в Курск. На фаршированную рыбу”. Алла загорелась и обещала приехать. Я, правда, не поверил. А она действительно через несколько дней прикатила в Курск на машине. Когда я показывал Алле город, на улицах царил переполох. Новость о том, что известная певица приехала к Винокуру есть фаршированную рыбу, мгновенно облетела весь Курск. А мамина рыба Алле очень понравилась.

– Небольшие города обычно трепетно относятся к известным людям, жившим в них в молодости. Например, в родной школе открывают музеи или вешают на дом памятные таблички. С вами что-нибудь подобное происходило?

– Школа, говорите? Я учился в Курске в средней школе N 26. Потом старое здание снесли, а номер 26 отдали школе для умственно отсталых детей. Так вот, когда я приезжаю в родной город на гастроли и рассказываю, что окончил школу N 26, в зале начинается обвальный хохот. Все мгновенно понимают, откуда берутся артисты.

Самый богатый студент

– А КАК проходила ваша студенческая жизнь в столице?

– Я жил в общежитии ГИТИСа. Стипендия – 28 рублей. Но однажды мне, бедному студенту, повезло, я два сезона проработал в цирке на Цветном бульваре. Программа называлась “Мечте навстречу!” Я исполнял несколько песен. За это в месяц получал сто рублей! Я был самый богатый студент в институте. В день зарплаты у цирка собирались мои друзья. Мы шли в магазин и покупали трехлитровую бутылку вина “Гамза”. И две бутылки водки. Из продуктов покупали килограммов пять картошки, вонючих совковых котлет, чеснок и хлеб. Начинался сокрушительный банкет. В нашем общежитии жили девушки не только из ГИТИСа, но еще студентки Щукинского, Щепкинского и Суриковского училищ. В общем, самые красивые девушки страны. Впору конкурс красоты проводить. Мы брали большой чан, смешивали в нем водку и “Гамзу”, добавляли сахар. И получали четыре литра жгучей смеси. Девчонкам говорили, что это французский ликер. Вечер заканчивался банально. Выпивки не хватало. Мы брали чайник и шли на Рижский вокзал. Там стояли перегонные цистерны с вином из Баку и Молдавии.

– Свою будущую супругу вы встретили там, в общежитии?

– Нет, я познакомился с Тамарой в Театре оперетты. Впервые увидел ее на репетиции, она танцевала партию кукол в одном из спектаклей. Тамара была с большими голубыми глазами и очень хорошо сложена – настоящая кукла. Ей было 20, а мне 26. Сразу подкатился с ухаживаниями, но получил от ворот поворот. Меня это только раззадорило. Наконец она согласилась прийти ко мне в общежитие. Я накрыл праздничный стол и, как только Тамара пришла, сразу бросился в наступление. А она… расплакалась. Потом Тамара объяснила, что я показался ей героем из фильма “Три толстяка” – старым и толстым. В общем, какой-то волосатый мужик полез целоваться, а Тамара еще не знала ничего подобного. А потом случилось следующее. Меня брали в московский театр, но была нужна московская прописка. У Тамары же к тому времени умерла бабушка, и ей досталась двухкомнатная квартира. Она предложила свою помощь – фиктивный брак. А я ей и сказал: “А чего фиктивно? Я тебя всерьез замуж зову”. И еще я ей пообещал: “Я собираюсь стать известным, популярным и богатым. Если ты мне веришь, то выходи за меня по-настоящему”. Тамара сказала: “Я постараюсь вам поверить”. Она со мной до загса была на “вы”. Я горд тем, что выполнил свое обещание. В следующем году будем праздновать тридцать лет со дня нашей свадьбы.

– Поделитесь рецептом счастливого брака.

– У нас было общее дело – мы очень хотели ребенка. Но балет – такая профессия, которая не всегда дает женщине возможность стать матерью. Но Тамара победила. Конечно, и я помогал. Родилась Настя, наш поздний ребенок. Мне было 37, а Тамаре – 31. Важно, что мы “притерлись” с женой характерами. За долгие годы я изучил Тамару. Могу пройти мимо вспышки гнева, промолчать. Потом, мы не мозолим друг другу глаза, поскольку по роду деятельности я мало бываю дома. Может быть, в этом секрет успеха.

– А чем занимается Настя?

– Настя пошла по стопам Тамары. Серьезно занимается балетом. Рано утром уезжает в училище и возвращается в девять вечера. У станка работает по 4-5 часов. Настя, слава богу, не в меня, телосложение у нее хрупкое. И все равно говорит, что ей надо худеть. На что я ей отвечаю: “Настя, тебя и так уже слабо видно”.

Я ей все время внушаю одну мысль: надо много работать, потому что в балете я тебе помочь не смогу. Она все рвет зубами, потому что понимает – ей нужно победить фамилию.

Робин Гуд

– ЭТО правда, что вы отличный стрелок и заядлый охотник?

– Я с детства люблю оружие. По возможности всегда приобретаю что-нибудь новое. Люблю стрелять в тире, по мишени. А недавно во мне открылся Робин Гуд – стал стрелять из лука. Что же касается охоты… я не могу стрелять по живому. Однажды были в охотничьем хозяйстве, а там утки. Я, не глядя, пальнул просто так. Не целясь. И попал. Этих уток нам подали на обед. Я не смог есть.

– А в человека вы могли бы выстрелить?

– Я иногда сам спрашиваю себя об этом. Думаю, смог бы. Зверь в человеческом обличье страшнее и коварнее любого хищника. Поэтому, когда идут споры об отмене смертной казни, я не скрываю, что против. Как можно оставить жизнь человеку, который лишил жизни другого?

– Было время, вы занимались бизнесом – раскручивали собственную торговую марку “Винокур”. Как теперь обстоят дела?

– Бизнесом занялся по необходимости. Дело в том, что у меня есть свой театр, значит, я должен платить своим артистам деньги. Выпускал водку и продукты питания под маркой “Винокур”. Но мои партнеры оказались людьми случайными. И я их разогнал, потому что мне стало жаль своего имени. Пока я приостановил этот проект, но все равно к нему вернусь. Деньги на театр нужны по-прежнему.

Счастливый человек

– ЖИЗНЬ артиста – сплошные переезды, общение с огромным количеством людей. Не возникает иногда желания сбежать от всей этой суеты в “глушь, в деревню”?

– Нет. Я – городской человек. А вот мои девушки – жена и дочка – любят жить в нашем загородном доме. У Тамары каждое деревце ухожено, трава всегда покошена. Все подстрижено. Настя с детства ходит с мамой за грибами, поэтому никогда не ошибется и поганку не сорвет. Тамара, как и моя мама, солит, варит.

– А животные в вашем загородном доме есть?

– У нас был пес Бим, кокер-спаниель с большими грустными глазами. Он прожил шестнадцать лет. Я называл его “грустный еврей”. Бим был очень добрый, всех облизывал. Сейчас у нас живут две дворняжки, их на улице подобрала Настя. Тамара за ними так ухаживает, что они уже чувствуют себя примадоннами. Но все равно знают, кто в доме хозяин. Когда я вечером возвращаюсь домой, они медленно ползут ко мне на животе. А над женой подшучиваю: “Вот это верность, а вы – привет, пока”.

– Владимир Натанович, друзья вас наперебой хвалят. Никто о вас дурного слова не скажет. Создается впечатление, что у вас и врагов-то нет. Выходит, и не предавали ни разу?

– Близкие друзья меня никогда не предавали. В этом смысле я счастливый человек. А предатели? Я просто исключаю их из своей жизни.

Смотрите также:

• Римма Маркова: “Я такой бандиткой была…” →
• Это не любовь! Это – рабство… →
• Все будет хорошо (16.04.2006) →