Как девочку вылечили от рака
Да, Леру вылечили от рака. И вот уже 10 лет она пытается просто встать на ногу. Левую.
Ослепительная. В свои нежные 16 с умным взглядом давно повзрослевшего ребёнка. Красный диплом музыкалки, школьные экзамены на 5, «бредит своей хирургией», готовится поступать, слушает треки из «Амели», смотрит «Сумерки» – обычный московский подросток. Человек. Даже круче обычного. Вот вы болели раком в детском саду? Ходили на ногах с разницей в 12 см? Подгадывали операции к летним каникулам, чтобы не пропускать школу? Ну, тогда вы не скажете Абакумовым: что уж теперь суетиться, раз смерти больше нет. И, услышав сумму к сбору, не сделаете круглые глаза. То есть сделаете: сумма большая… Но сначала дослушайте.
Костыли кстати
Первый раз в башню Саурона на юге Москвы Абакумовы пришли, когда Лере было 6 лет. Принесли на Каширку на ручках. Саркома Юинга, очень агрессивная опухоль бедренной кости. Мама, полковник милиции, и папа, менеджер крупной компании, ещё не так давно жившие в Москве в статусе беженцев, нашедшие здесь укрытие после резни в Душанбе (папа вообще с охранников начинал в столице). И Леру в Москве спасли. 11 блоков «химии», эндопротез вместо ампутированной кости. Кожа, мышцы, нервы, сосуды – всё Лерино. А косточка внутри немецкая. В апреле Леру вынесли из башни и понесли домой. Живую, можно сказать здоровую, так как без рака, с негнущейся ногой. В сентябре она пошла в 1-й класс.
Пошла на костылях: за лето успела сломать «свою» часть протезированной ноги, поэтому никто не удивился, что Лера весь 1-й класс проходила на костылях, и не спросил, почему на линейку она явилась с едва отросшим после «химий» ёжиком на голове.
В этом же сентябре Леру отдали в 1-й класс музыкальной школы по классу фортепиано, на педали которого она жала одной правой, а левую отставляла в сторону, так как она не гнулась и упиралась в инструмент. Отдали – чтобы жизнь была густой-густой и плотно замазывала кошмар воспоминаний.
Ближе к зиме на Каширку пришла уже одна Лерина мама: понесла в жертву раковой геенне свою грудь. Вернулась туда, где, не жалуясь и не прося никого ни о чём, Абакумовы стоически вынесли весь положенный многомесячный ад противораковой терапии – успевая попутно помогать другим, иногородним, мамочкам, которым не повезло иметь в шаговой доступности папу и хоть какие-то финансовые резервы. И маму вылечили тоже.
После этого понятно, что Абакумовы не из тех, кого легко сломать и остановить.
Стыд, но не страх
Следующие годы прошли под знаком возвращения возможности сгибать ногу, ходить на своих двоих, бегать, прыгать и, может быть, даже кататься на коньках. Представляете? Им мало жизни! Они хотят ещё и чтобы прямая, как у Барби, нога не мешала Лере играть на фортепиано! И чтобы не приходилось носить ортопедическую обувь с одним каблуком на 12 см больше другого, а можно было покупать лодочки! И чтобы, когда Лера говорит, что никакой музыкальной карьеры – она будет поступать на медицинский, только на хирургию, ей не приходилось слышать в ответ: «Тебе? Да ты просто не сможешь часами стоять за операционным столом!» Да, Абакумовы всего этого хотят. Другое дело, что не могут. И просят о помощи – «превозмогая стеснение и стыд».
Дело вот в чём. Лерин протез, установленный в детстве, должен был позволять ноге двигаться и расти (раздвигаться, как телескоп). Но нога не двигалась. И никто не знал почему. Мама Таня нашла паспорт Лериной ноги, то есть протеза. Нога оказалась детищем инженерной лаборатории профессора Госхегера из Мюнстера. Таня сказала: «Мы едем к вам». Кто, кроме создателя, может вмешаться в своё творение?
Абакумовым помогли фонды, Госхегер диагностировал ошибку московской установки и начал её исправлять. Но Лериной ноге не везло. Её то растягивали на 4 см за месяц, то «сворачивали» эти сантиметры обратно; то ломался микрочип, то обрывались провода, ведущие к мотору; то Лерин мозг за время бездействия ноги забывал, как её сгибать (в то время как пальцы могли виртуозно сыграть Рахманинова); то она ломала эту ногу, и, пока лежала в гипсе, вторая давала резкий скачок – так, что приходилось ставить скобы, чтобы заблокировать там рост… Ошибка первой операции оказалась фатальной: несмотря на то что профессор знал Лерину ногу до шовчика, до стежка, только недавно разницу в ногах удалось свести ко «всего» 4 см. И тут случилось то, чего следовало ожидать: Лера Абакумова выросла. И перестала расти.
И сейчас она не просто умница и красавица, но и пациент, которому пора ставить постоянный протез, раз и… Ну, лет на 25. Лера не дошла до финала. Она просто до него дожила. Но денег на эту последнюю операцию взять негде. Никто не даёт. Во-первых, Лера не умирает. Во-вторых, постоянные протезы ставят и в России. Но именно Лере Абакумовой и именно сейчас (вытянутые 8 см могут в любой момент – «Слава богу, ты худенькая!» – говорит Госхегер – «задвинуться» обратно) лечение нужно закончить у «своего» профессора.
А теперь открывайте глаза.
Пожалуйста, помогите собрать 3 700 000 рублей на замену протеза в Университетской клинике Мюнстера для Валерии Абакумовой, 16 лет, Москва.
Тем, кто хочет помочь
Перечислить деньги на счёт можно тремя способами:
С помощью сотового телефона
- Напишите SMS на номер 8910.
- В SMS укажите, какую сумму в рублях вы хотите перечислить (например: 300).
- Дождитесь ответного SMS с просьбой подтвердить платёж.
- Напишите любой ответ для подтверждения платежа.
Через интернет
- Зайдите на сайт фонда www.dobroe.aif.ru
- В меню выберите раздел «Как помочь», затем зайдите в окно «С помощью банковской карты».
- Следуйте инструкциям.
Через банковский перевод
- Счёт фонда в Сбербанке: БФ «АиФ. Доброе сердце», № сч. 40703810838090000738 в ПАО «Сбербанк» (Москва), ИНН 7701619391, БИК 044525225, корр/сч 30101810400000000225.
- В графе «Назначение платежа» напишите: пожертвование.
Как узнать, поступили ли ваши средства?
- Зайдите на сайт фонда www.dobroe.aif.ru в раздел «Наши отчёты».
- Позвоните по указанным номерам тел.: (916) 941-41-12; (495) 646-57-89 (доб. 4554).
- Спросите нас по e-mail dobroe@aif.ru
Источник
Ïðèâåò Ïèêàáó! Ñðàçó ñêàæó, ìíîãî áóêâ è ïîñòàðàþñü ðàññêàçàòü âñå ìàêñèìàëüíî.
Íà÷íó ñ òîãî, ÷òî âñþ ñâîþ îñîçíàííóþ æèçíü ÿ õîäèëà ïî âðà÷àì ñ ïðîáëåìàìè íîñà.
Äèàãíîçû áûëè ðàçíûå: ãàéìîðèò, ãàéìîðèò õðîíè÷åñêèé, ãàéìîðèò àëëåðãè÷åñêèé, ãàéìîðèò ñåçîííûé, ïîëèïû…
Ìíå ñòàâèëè óêîëû â íîñ, äåëàëè ïðîìûâàíèå, êóêóøêó, ïè÷êàëè ëåêàðñòâàìè.
 àïðåëå 2020 ãîäà ÿ ïîøëà íà ïðèåì ê âðà÷ó â ïëàòíóþ êëèíèêó ñ ñèìïòîìàìè áîëåé â íîñó, ÷àñòûì ÷èõàíèåì (ðàç 30 ìèíèìóì â äåíü), ïîñòîÿííûì íàñìîðêîì. Ìåíÿ ïîñìîòðåëè è îòïðàâèëè íà ðåíòãåí, êîòîðûé ïîêàçàë ñ ëåâîé ñòîðîíû îòåê, íî èç-çà ÷åãî ìíå òàê è íå ñêàçàëè. Ïðîïèñàëè ëåêàðñòâà íà 3 ê è îòïðàâèëè ëå÷èòüñÿ. Ëå÷åíèå íå ïîìîãëî. ß òàê æå ïðîäîëæàëà ÷èõàòü è îùóùàòü áîëüøîé äèñêîìôîðò.
 àâãóñòå ó ìåíÿ ïîÿâèëèñü î÷åíü ñèëüíûå áîëè â íîñó, òàêèå, ÷òî ÿ íå ìîãëà äàæå ê íåìó ïðèêîñíóòüñÿ. Íà ñàéòå “ÏÐÎÄÎÊÒÎÐΔ ÿ âûáðàëà ñåáå ñïåöèàëèñòà êîòîðûé áëèæå ìíå òåððèòîðèàëüíî è ëó÷øèé ïî ðåéòèíãó. Òàê è ñîñòîÿëàñü íàøà âñòðå÷à ñ ìîè ëå÷àùèì âðà÷îì.
Ðàññêàçàâ åìó î ïðîáëåìàõ è ïðîâåäÿ îñìîòð, îí ñêàçàë, ÷òî ó ìåíÿ óâåëè÷åíà íîñîâàÿ ðàêîâèíà ñ ëåâîé ñòîðîíû è íåìíîãî ñïðàâîé. Îòïðàâèë íà ÊÒ.
ÊÒ ÿ ñäåëàëà è äèàãíîç ïîäòâåðäèëñÿ. “Óâåëè÷åíèå íîñîâîé ðàêîâèíû ñ ëåâîé ñòîðîíû ïî÷òè â 4 ðàçà è íåìíîãî ñïðàâîé. Ïëþñ êðèâàÿ ïåðåãîðîäêà” (íàïèñàëà ñâîèìè ñëîâàìè). Êàê îáúÿñíèë ìíå âðà÷, ýòî ó ìåíÿ ñ ðîæäåíèÿ ò.å. ïåðåäàëîñü ïî íàñëåäñòâó!!! ÕÌ?! Ïîëó÷àåòñÿ ÿ 30 ëåò õîäèëà ê âðà÷àì è íèêòî íå ìîã ïîñòàâèòü ïðàâèëüíûé äèàãíîç?
Òàê æå îí ñïðîñèë: “Áûâàþò ëè ó ìåíÿ ãîëîâíûå áîëè??”
“Áûâàþò!! Ïîñòîÿííî!”- îòâåòèëà ÿ
Äàëåå îí ñêàçàë îáðàòèòüñÿ â áîëüíèöó, ãäå äåëàþò îòáîð íà áåñïëàòíûå îïåðàöèè. ß ïðèøëà, ìåíÿ ïîñìîòðåëè è íàçíà÷èëè äàòó 22.09.2020 ã.
 íàïðàâëåíèè áûëè àíàëèçû:
– Ñòîìàòîëîã
– ÝÊÃ
– Ôëþøêà
– Àíàëèçû íà êðîâü (èõ îêîëî 8 âèäîâ)
– Êîâèä (îáÿçàòåëüíî çà 5 äíåé äî ãîñïèòàëèçàöèè)
– Ìî÷à
– Ñïðàâêà î ïðèâèâêàõ
– Çàêëþ÷åíèå òåðàïåâòà ïî ìåñòó æèòåëüñòâà
– Ïðèáûòèå íà ãîëîäíûé æåëóäîê ê 08:00
Âñå ÿ ýòî ñäåëàëà â áåñïëàòíîé ïîëèêëèíèêå ïî ìåñòó æèòåëüñòâà.
22.09.2020 ïðèáûëà ñòàöèîíàð íà ãîñïèòàëèçàöèþ.
Ïðîâåðèâ âñå äîêóìåíòû íà ðåñåïøåíå ìåíÿ ïðîâîäèëè â ïàëàòó.
Íè ÷åãî òîëêîì íå îáúÿñíèâ êîãäà, ÷òî è êàê îñòàâèëè ðàñïîëàãàòüñÿ.
Íà÷àëèñü ìèíóòû îæèäàíèÿ, ò.ê. ÿ áûëà ó óâåðåíà, ÷òî îïåðàöèÿ áóäåò ñåãîäíÿ.
 ÷àñ äíÿ ïðèíåñëè îáåä è ñêàçàëè, ÷òî îïåðàöèÿ áóäåò êàê ìèíèìóì çàâòðà, òàê ÷òî êóøàéòå è îòäûõàéòå.
Ïðèìåðíî â 16:00 ìåíÿ ïðèãëàñèëè íà îñìîòð, ëå÷àùèé õèðóðã îñìîòðåâ, ñêàçàëà, ÷òî ìîÿ íîñîâàÿ ðàêîâèíà ÖÀÐÜ ñðåäè âñåõ ðàêîâèí)) Íå çíàþ ãîðäèòüñÿ ýòèì èëè íåò, íî ìíå áûëî çàáàâíî 😀
Âå÷åðîì ïðèøåë àíåñòåçèîëîã, ñïðîñèë ïðî àëëåðãèþ, ïåðåíîñèìîñòü è ò.ä.
Òàê æå ñêàçàë íå ïèòü è íå åñòü ñ 21:00 è ÷òî îïåðàöèÿ áóäåò óòðîì â 8 óòðà.
Óæèí áûë â 17:00 è åäà æåëàëà áûòü ëó÷øåãî. Èç çà êîðîíàâèðóñà, åäà ïðèâîçíàÿ è ÎÒÂÐÀÒÈÒÅËÜÍÀß!!!
Ïðèìåðíî â 22:00 ìíå ïîñòàâèëè ðàçæèæàþùèé óêîë, êîòîðûé äîëæåí ïîäåéñòâîâàòü íà êðîâü, ÷òî áû íå áûëî òðîìáîâ. Íî îí ðàçæèæèë ê ñîæàëåíèþ íå òîëüêî êðîâü. Ìåíÿ ïðîáèëà óæàñíàÿ äèàðåÿ!!!! 😀
Âñþ íî÷ü ïåðåä îïåðàöèåé ÿ âîîáùå íå ñïàëà. Âî ïåðâûõ ïðèâåçëè ìîèõ ñîñåäîê ïîñëå îïåðàöèè, îíè õðàïåëè òàê, ÷òî ÿ äóìàëà óæå ãîëîâîé îá ñòåíêó áèòüñÿ. Âî âòîðûõ ìîé îðãàíèçì ñðåàãèðîâàë íà óêîë ìîìåíòàëüíî, ÿ âñþ íî÷ü áåãàëà â òóàëåò.
 8 óòðà ïðèøëè ñàíèòàðêè, ñêàçàëè ãîòîâèòüñÿ è ÷åðåç 10 ìèíóò è íà îïåðàöèþ. À ó ìåíÿ íå ñëèïàåòñÿ îäíî èíòåðåñíîå ìåñòî:D ( êàê îáúÿñíèëè ìíå ìåäñåñòðû, ýòî ñòàíäàðòíîå ÿâëåíèå îðãàíèçìà îò ïåðåæèâàíèé, ó êîãî òî äàæå ìåñÿ÷íûå ñðàçó íà÷èíàþòñÿ). Íî! ß âîîáùå íå âîëíîâàëàñü.
ß ëåãëà íà êàòàëêó îáíàæåííîé, íî â êîìïðåññèîííûõ ÷óëêàõ. Ìåíÿ íàêðûëè îäåÿëîì è ïîâåçëè ïî î÷åíü äëèííûì êîðèäîðàì. Ò.ê. ÿ ëþáèòåëü ñåðèàëîâ ïðî ìåäèêîâ, ÿ ñ îãðîìíûì ëþáîïûòñòâîì ðàçãëÿäûâàëà âñå, ÷òî ïðîèñõîäèò âîêðóã. Ñòðàõà íå áûëî âîîáùå. Áûë óæàñíûé èíòåðåñ êî âñåìó ïðîèñõîäÿùåìó.
Êîãäà ïðèâåçëè â îïåðàöèîííóþ, ìåíÿ ïîïðîñèëè ïåðåëå÷ü íà ñòîë ñàìîñòîÿòåëüíî. Ñíÿëè îäåÿëî è íàêðûëè ïîëóïðîçðà÷íîé ìàðëåé. ß êðóòèëà ñâîåé êî÷åðûøêîé êàê ìîãëà, ìíå áûëî òà-àê èíòåðåñíî è òàààê õîëîäíî, ÷òî ìåäñåñòðà ïîäîøëà è ñïðîñèëà, âñå ëè ñî ìíîé õîðîøî)))
Êîíå÷íî õîðîøî! ß â îïåðàöèîííîé â ïåðâûé ðàç!!
Ïîäîøåë ïîìîùíèê àíåñòåçèîëîãà, âñòàâèë êàòåòåð â ðóêó, ïîäêëþ÷èë ê êàïåëüíèöå è àâòîìàòè÷åñêîìó èçìåðåíèþ äàâëåíèÿ. Òåì âðåìåíåì ìíå çàôèêñèðîâàëè íîãè ê ñòîëó. ß ïðîäîëæàëà âåðòåòü ãîëîâîé è ñìîòðåòü íà ìîíèòîðû, èíòåðåñíî æå)))
Ïðèøåë àíåñòåçèîëîã ñ î÷åíü êðàñèâûìè çåëåíûìè ãàçàìè è ðàññêàçàë, ÷òî ìåíÿ ñåé÷àñ ââåäóò â îáùèé íàðêîç, è ïîäêëþ÷àò ê àïïàðàòó ÈÂË. Äàëåå ÿ íè ÷åãî íå áóäó ÷óâñòâîâàòü, ïðîñíóñü è âñå áóäåò ãîòîâî.
 08:40 ìíå ïîäñòàâèëè ìàñêó è ñêàçàëè ãëóáîêî äûøàòü. ß äîñ÷èòàëà äî 6 è óñíóëà….
Ïðîñíóëàñü â ïîñëåîïåðàöèîííîì êàáèíåòå, ïîâåðíóëà ãîëîâó íàëåâî è óâèëà ìåäñåñòðó. Ïåðâûìè ìîèìè ñëîâàìè áûëî “ÂÑÅ ÕÎÐÎØÎ?”, îòâåò áûë “ÄÀÀÀÀÀ”, î÷åíü-î÷åíü ãðóáî(((
ß ðàññòðîèëàñü è îáèäåëàñü. Íà÷àëà êðóòèòü ãîëîâîé è îäíîâðåìåííî â êàêèå òî ìîìåíòû îòðóáàòüñÿ. Íî ìíå áûëî òààààààê òåïëî, òàê õîðîøî. Âðåìÿ áûëî 10:20. Ïîäîøëà ìåäñåñòðà è óáðàëà èç ïîä îäåÿëà òåïëîâóþ ïóøêó, ñðàçó ñòàëî çàìåòíî õîëîäíî. Áîëåëî ãîðëî, âî ðòó âñå áûëî ñóõî, ÷òî-òî ìåøàëî íà ãóáàõ…ß ó íåå ñïðîñèëà: “Âî ìíå âñå åùå òðóáêà?” è îíà ãðóáî îòâåòèëà: “×òî åñëè áû áûëà òðóáêà ÿ íå íå ðàçãîâàðèâàëà è íå âåðòåëà ãîëîâîé”.
Ïðèåõàëè ìîè ñàíèòàðêè è ïðèâåçëè â ïàëàòó. Áûëî õîëîäíî. Î÷åíü. Ñîñåäêè ïî ïàëàòå çàêèäàëè ìåíÿ ñâîèìè îäåÿëàìè è ÿ îòîãðåëàñü.
Ñïàòü ñðàçó ÿ íå ñìîãëà, íà÷àëà îòâå÷àòü âñåì, ÷òî æèâà, ïðîñíóëàñü è ò.ä.
Íàñòðîåíèå áûëî òàêîå, ÷òî õîòåëîñü âñòàòü è íà÷àòü òàíöåâàòü íà òóìáî÷êå:D Ìåíÿ ïðîáèë æóòêèé àäðåíàëèí )))
Ñàìîå ñëîæíîå îêàçàëîñü äàëåå, êóøàòü íåìíîãî ñëîæíî, ïèòü áåç òðóáî÷êè âîîáùå íå ðåàëüíî! Ñîâåò Ñ ÑÎÁÎÉ ÂÇßßÒÜ ÒÐÓÁÎ×ÊÓ, îíà âàì î÷åíü ïîìîæåò.
Òî÷íî íå ïîìíþ, íî â ýòîò äåíü íå áûëî îñìîòðà. Ñêàçàëè ñïàòü ìàêñèìàëüíî ìíîãî. Ïðîáëåìà âñåõ-ýòî ïåðâàÿ íî÷ü. Èç çà òîãî, ÷òî òû òåïåðü íå ìîæåøü äûøàòü íîñîì ñàìîñòîÿòåëüíî, ïðèõîäèòüñÿ äûøàòü òîëüêî ðòîì. Íî! Ìíå âñòàâèëè âîâíóòðü íîñà òðóáêè ñ îòâåðñòèåì, è íî÷ü ÿ ñïàëà íå ïðîñûïàÿñü. Ìîæåò ïîòîìó ÷òî, ïðåäûäóùèå 2 íî÷è ÿ ïðàêòè÷åñêè íå ñïàëà.
Íà ñëåäóþùåå óòðî ó ìåíÿ ïðîìîêëà ñèëüíî ïîâÿçêà. Íà ïåðåâÿçêå áûëî ìíîãî êðîâè è âñå çàñîõëî. Íî ìåäñåñòðû ìîãóò åå òîëüêî ïîìåíÿòü íà íîâóþ. Åå áûëî î÷åíü áîëüíî ñíèìàòü, íî òåðïèìî.
Ò.ê. îïåðàöèè ïðîõîäÿò â ïåðâîé ïîëîâèíå, îñìîòð äåëàþò âî âòîðîé.
Íà ñëåäóþùèé äåíü ìíå ñíÿëè òàìïîíû, ñêàçàòü ÷òî ýòî áîëüíî? Íåò! Ýòî æóòêî íå ïðèÿòíî! Ñàìîå ñëîæíîå íîñèòü â íîñó âñþ æèäêîñòü êîòîðàÿ ñêàïëèâàåòñÿ, ò.ê. ñìîòàòüñÿ íåëüçÿ è îò ýòîãî î÷åíü òðóäíî äûøàòü è ðàçãîâàðèâàòü.
Ìíå ñòàâèëè àíòèáèîòèêè è îáåçáîëèâàþùåå. Âòîðîå ìîæíî ñòàâèòü ïî íåîáõîäèìîñòè 2 ðàçà â äåíü.
Ïîòîì êàæäûé äåíü áûë îñìîòð – ýòî íàâåðíîå ñàìûå ñëîæíûå 2-3 ìèíóòû, íî òàêèå îôèãåííûå…
Òåáå áðûçãàþò ðàñòâîð ïîä íàïîðîì, çàòåì ñ ïîìîùü êàìåðû è îòñîñà çàëàçÿò âî âíóòðü íîñà è äåëàþò ìàíèïóëÿöèè. Ýòî íåïðèÿòíî. Î÷åíü. Íî òû ïîòîì ìîæåøü äûøàòü! Ñàì (áåç ìàì, ïàï è êðåäèòîâ :D). Ìàæóò ìàçü è îòïðàâëÿþò â ïàëàòó.
Ò.ê. â ñòðàíå èç çà êîðîíàâèðóñà ñòàëî âñå ñòðîãî, íàì èç ïàëàòû ìîæíî áûëî âûõîäèòü òîëüêî ïî íóæäå. Ýòî â òóàëåò, â ïðîöåäóðíûé è ê êóëåðó çà âîäîé. Ïîñåùåíèÿ íåëüçÿ, ïåðåäà÷êè òîëüêî â èíäèâèäóàëüíîé óïàêîâêå.
Òàê ÿ ïðîëåæàëà 7 äíåé. Ìåíÿ âûïèñàëè íà áîëüíè÷íûé, çàæèâëåíèå îêîëî ìåñÿöà. Íà äàííûé ìîìåíò ñêàçàòü, ÷òî ìíå ëó÷øå ïîêà íå ìîãó. ÍÎ! ×èõàþ ÿ íàìíîãî ðåæå, áîëü âíîñó îùóùàþ, íî ýòî èç-çà çàæèâëåíèÿ.
Õî÷ó ñêàçàòü âñå êòî âñå åùå áîèòñÿ è òåðïèò áîëü â íîñó èäèòå è ëå÷èòåñü. Ñäåëàéòå ÊÒ è ïðîâåðüòå âñå ëè ó âàñ õîðîøî. Íå áîëåéòå, âñåì çäîðîâüÿ!!
Áîëüøîå ñïàñèáî ìîèì âðà÷àì, õèðóðãàì, ïîìîùíèêàì, àíåñòåçèîëîãàì, ìåäñ¸ñòðàì è ñàíèòàðî÷êàì)))
Êòî èç Òþìåíè ìîãó ïîäñêàçàòü êîíòàêòû ñâîåãî âðà÷à è õèðóðãà.
Âñåì ñïàñèáî êòî äî÷èòàë.
Ï.Ñ. ìîÿ òàòó êîòîðàÿ íå îñòàâèëà ðàâíîäóøíûì íè îäíîãî ñîòðóäíèêà áîëüíèöû
Источник
Рак убивает больше людей, чем СПИД, малярия и туберкулез, вместе взятые. Каждый год в России от онкологии умирают около 300 тысяч человек. И каждый год этот диагноз получают несколько тысяч детей.
“До сих пор жив миф, что детский рак можно лечить только за границей, — говорит Дина Корзун, одна из учредителей благотворительного фонда “Подари жизнь”. — Это неправда, у нас есть врачи международного уровня”. Другое дело, что в больницах не всегда хватает мест. Дина знает, о чем говорит: “Подари жизнь” уже более десяти лет помогает детям с онкогематологическими и иными тяжелыми заболеваниями. В России есть государственные клиники, где детский рак лечат успешно и бесплатно. Но, чтобы попасть в них, часто нужно отстоять очередь, а время работает против пациентов. В некоторых случаях больным необходимы особые лекарства, на которые у родителей не хватает денег. Их помогают собирать благотворительные фонды — и снова время предательски помогает болезни.
Мы поговорили с семьями, знающими о детской онкологии не из СМИ. Два наших героя победили рак, еще одна героиня борется с ним прямо сейчас. Они и их родители точно знают: это всего лишь болезнь, которую можно вылечить.
“Я не верила в это до последнего”. История Тамары Ершовой и ее мамы Натальи
Тамара проходит химиотерапию с сентября прошлого года. Сначала лечилась в Оренбурге — туда ее отправили из родного села Тоцкого. В январе девочку перевезли в Москву, в клинику имени Димы Рогачева. У Тамары пока не выпадают волосы, но мама остригла ее заранее. Тамара знает, что ей предстоит: эта битва с раком для девочки — не первая.
Клиника имени Димы Рогачева — огромное разноцветное здание, словно собранное из конструктора “Лего”. Внутри — яркие стены, а на них — рисунки в рамках. И максимальная стерильность: чтобы пройти в отделение, нужно надеть сменную одежду, обувь и медицинскую маску. А еще здесь повсюду висят флаконы с жидкостью для стерилизации рук. У детей, проходящих химиотерапию, сильно снижен иммунитет, поэтому любые меры предосторожности оправданны. Если бы не они, клиника больше походила бы на детский лагерь, чем на больницу. Ее создатели хотели, чтобы детям здесь было максимально комфортно и не страшно. Клиника названа именем мальчика, лечившегося от рака. В 2005 году он написал президенту Владимиру Путину, что хочет поесть с ним блинов. Встреча состоялась, и во многом благодаря ей удалось построить современный медицинский центр. Дима умер в 2007 году. А в клинике его имени уже шесть лет спасают детей. Здесь установлено лучшее оборудование, покупку которого профинансировал фонд “Подари жизнь”. Он и сейчас помогает маленьким пациентам, например, оплачивает лекарства, которые не входят в квоты, и ищет доноров, которые безвозмездно приходят сдавать кровь для детей. А волонтеры стараются сделать так, чтобы ребятам было здесь чуть веселее и спокойнее.
Клиника имени Димы Рогачева хороша всем. Но на всю Россию она такая — одна. Сюда поступают дети со всех регионов страны с самыми сложными случаями. У Тамары как раз такой.
У болезни, от которой лечится Тамара, сложное название — острый лимфобластный лейкоз. Обыватели называют ее проще — рак крови. Впервые этот диагноз девочке поставили четыре года назад, в 10 лет. Практически случайно: сдали кровь “на всякий случай”, и анализы оказались плохими. Дальше — реанимобиль до Оренбурга и год химиотерапии. Мама Тамары Наталья не рассказывала дочке, чем она болеет на самом деле. Девочка думала, что у нее грипп. В Оренбурге ее облучали: надевали маску, клали на кушетку и помещали в специальный аппарат. Через год рак отступил, мать и дочь вернулись домой. В сентябре 2016 года произошел рецидив.
Осенью девочку лечили в Оренбурге, но войти в ремиссию так и не удалось. Позже в Москве выяснилось: этот тип лейкоза не поддается стандартной химиотерапии. Чтобы спасти девочку, нужен особый препарат, который не входит в стандартную квоту лечения. 25 упаковок. Почти 2 млн рублей.
В палате Тамары есть телевизор, кровать, раскладное кресло, шкаф и санузел. Наталья спит здесь же, ставя на ночь раскладушку. Если бы не капельница, комната была бы похожа на номер в хорошей гостинице. Капельница к девочке присоединена круглосуточно. Когда доза препарата заканчивается, приходит медсестра и что-то меняет. Тамара пока хорошо переносит терапию: болит голова, но силы есть и на то, чтобы гулять по коридору — вместе с капельницей, конечно, и на то, чтобы учиться (преподаватели приходят к ней прямо в палату). Четыре года назад химия ей далась гораздо тяжелее.
“Мы знали, что будут выпадать волосы, постриглись сразу, — говорит Наталья. — И когда в первый раз болели, тоже сразу постригли. Волосы были до пояса, она любит длинные. Но мы не жалели — отрастут. И будут еще лучше, чем прежде”.
Родители часто говорят о своих детях “мы”, но здесь это воспринимается по-особенному. Мама проводит с дочкой круглые сутки, делит с ней больничную палату и приносит из столовой еду. Только вот химиотерапию разделить не может. “Она одна у нас, никого больше нет”, — говорит Наталья. За полчаса разговора у нее в глазах несколько раз появляются слезы, но она сдерживается.
Тамаре мама про рак так и не рассказала: девочка догадалась, погуглив свои симптомы и способы лечения. Сейчас она хочет одного — поскорее вернуться домой. А пока смотрит мультики, рисует и часто играет с младшими пациентами. “Когда-то она говорила, что вырастет и станет воспитателем, — вспоминает Наталья. — Может, передумает. Пройдет через все и будет врачом”.
Если вы хотите помочь Тамаре, отправьте SMS на короткий номер 6162. Текст SMS — сумма и слово “Тамара” (например, “500 Тамара”). Доступно абонентам “Мегафон”, “МТС”, “Билайн” и “ТЕЛЕ2”. Сумма пожертвования может быть любой. Не думайте, что от ваших 100 рублей ничего не изменится. В фонде не раз проверяли: из небольших сумм складываются миллионы.
Также пожертвование можно сделать на странице Тамары на сайте фонда “Подари жизнь”.
О других способах помочь можно узнать на сайте фонда.
“После рака насморки и кашли — это мелочи”. История Тани Жарковой и ее мамы Ирины
Тане 18 лет. Она студентка, вышивает крестиком, у нее румяные щеки и темные волосы до плеч. Всего пять лет назад Таня была лысой, весила 38 килограммов и почти не могла ходить после сеансов химиотерапии.
Тане диагностировали рак крови летом 2011 года, когда ей было 12 лет. Девочка переболела ангиной и сдала анализы, результаты оказались плохими. Семья не насторожилась: после болезни организм мог восстановиться не сразу. Но повторный анализ снова оказался плохим. “Гематолог посмотрела меня и сказала папе: “Ничего хорошего не ждите”. Вернулись домой, вызвали скорую”. Так Таня попала в Морозовскую больницу — одну из крупнейших детских клиник в Москве.
Каково лежать в больнице, когда тебе 12 лет и ты сражаешься с одной из самых опасных болезней? Таня говорит, что у нее не было ощущения борьбы за жизнь. Зато постоянно болела голова, и даже от включенного света было некомфортно: организм очень плохо реагировал на химию. Таня ничего не хотела, лежала, отвернувшись к стенке. Маме, лежавшей в больнице с дочерью, тоже было непросто.
У Ирины, Таниной мамы, медицинское образование. “Я понимала, чем это грозит, — говорит она. — Поначалу у меня была паника и истерика. В больнице я смотрела на родителей других пациентов. Они общались, смеялись… Когда я это увидела впервые, подумала: “Как можно смеяться в таком состоянии? Чему можно радоваться?” Но потом поняла, что так это легче пережить”. Родители поддерживали друг друга как могли. Вечерами, уложив детей, пили чай где-нибудь в коридоре. Ирина очень благодарна всему медперсоналу Морозовской больницы: врачи не только были внимательны к детям, но и помогали взрослым не показывать сыновьям и дочерям своих переживаний.
В больнице Таня провела около семи месяцев, потеряв 18 килограммов веса. В 13 лет она выглядела скелетиком и не могла ходить: из-за отсутствия движения атрофировались мышцы. Чтобы восстановиться, надо было гулять. Мама выносила дочь из палаты на плечах, сажала во дворе в коляску и везла на прогулку, иногда уговаривая встать. “Она пять шагов проходила и говорила: “Мам, я не могу, устала”. Я снова ее сажала в кресло. Потом говорила: “Тань, отдохнула? Давай еще немножко”. Она вставала и, держась за коляску, делала еще пять шагов”. Однажды даже удалось дойти от отделения до ворот больницы. Здоровый человек не замечает, как проходит это расстояние. Для Тани же это был огромный прогресс.
Организм переносил химию настолько плохо, что оставшийся курс пришлось отменить. Таня вернулась домой, но проще не стало. После химиотерапии у пациента сильно ослаблен иммунитет. Из дома нужно убрать ковры, книги и домашних животных, даже аквариум с рыбками: везде могут быть грибки и аллергены. Нужно убираться в доме по несколько раз в день. Нельзя пользоваться общественным транспортом, а гулять на свежем воздухе необходимо: только так можно восстановить силы и иммунитет. Путь от дома до набережной, который обычно занимает пять минут, мать и дочь осилили за полчаса. На все прогулки брали таблетки и градусник.
Таня, как могла, продолжала учиться — на дому, по Skype и учебникам. “Ей было тяжело, — вспоминает Ирина. — И вроде бы нагружать ребенка лишней учебой было ни к чему. Но я понимала, что ей надо учиться, чтобы чувствовать, что жизнь идет своим чередом”. В 2013 году стало ясно: болезнь отступила. Таня вернулась в девятый класс. Со временем и контакты со сверстниками восстановились, и волосы отросли. “Хотелось обратно длинные волосы, мне короткие не нравились, — рассказывает Таня. — Хотя, когда я лежала, меня не волновало, как я выгляжу. Слишком плохо было физически. Лежала и думала: “Когда же лучше станет”.
Только победив рак, Таня осознала, как высоки были ставки в этой борьбе. “Но я и сейчас не считаю это большим геройством, — говорит она. — Это просто болезнь, которую надо пережить”. Сейчас в ее комнате есть и книги, и вышитые ею крестиком картины, и даже маленький аквариум с рыбкой. Больше они ей не страшны.
“Мне сказали: “Отсчет пошел уже даже не на дни”. История Артема Рябова и его мамы Юлии
Артему было 12 лет, когда у него начались сильные головные боли, а один глаз стал косить. “Мы обошли много поликлиник, в том числе платных, — рассказывает Юлия, его мама. — И везде говорили: “Да что вы к ребенку привязались, у него переходный возраст”.
Врачи твердят: ранняя диагностика спасает жизни, и многих людей не удается вылечить лишь потому, что они тянут с походом в клинику до последнего. Юлия водила сына по всем врачам — от терапевта до иммунолога. Пока наконец доктор в районной люберецкой поликлинике, куда Артема привели с симптомами ротавирусной инфекции, не отправила мальчика на немедленную госпитализацию и МРТ.
Впоследствии специалисты говорили: врачам, отправившим Артема на МРТ, надо поставить памятник — еще немного, и время было бы упущено. Мальчика отправили в клинику Бурденко и вскоре прооперировали. Сыну Юлия сказала, что это операция от косоглазия. Это была почти правда: опухоль действительно давила на глаз изнутри, заставляя косить. О том, что у него онкология, Артем позже догадался сам. А незадолго до операции он перестал узнавать родных и вообще не понимал, что происходит.
После операции Юлия кормила сына с ложечки и заново учила его ходить. Заставляла подниматься, чтобы не атрофировались мышцы. Потом была лучевая терапия в другой больнице. Обычно для нее детей кладут в стационар, но для этого нужно дождаться своей очереди. “Мы решили: пусть наше место отдадут какому-нибудь другому ребенку, приехавшему издалека”, — рассказывает Юлия. Она возила Артема на терапию каждое утро в течение месяца. Из Люберец на “Калужскую”. “Как на работу”, — смеется она.
В Морозовскую больницу Артема положили в конце декабря. Предстояло четыре курса химиотерапии. “Это отвратительное состояние, — вспоминает Артем. — Есть совсем не хочется, рвет каждые полчаса. Хотелось проспать все лечение, а потом проснуться и поехать домой”.
Юлия признается: с самого начала в ней была уверенность, что все кончится хорошо. “Врач мне сразу сказала: “Здесь — никаких слез. Выйдете из больницы — рыдайте сколько угодно. Но если вы сейчас себя распустите, то ребенка потеряете”, — вспоминает она. Очень поддерживал фонд “Подари жизнь” — и его волонтеры, пытавшиеся сделать так, чтобы лежать в больнице было веселее, и люди, жертвовавшие через SMS деньги на лечение Артема. “Вся Россия нам помогала, — говорит Юлия. — Эти SMS — 30, 40 рублей… Дело не в сумме. А в осознании того, что еще один человек стал ближе”.
Артем уже два года в устойчивой ремиссии. Он учится в кадетском классе и занимается вокалом. Говорит, что в будущем хочет защищать родину. А может быть, стать звездой, чтобы приходить поддерживать больных детей в больницу — как когда-то приходили к нему по просьбе “Подари жизнь” актеры и музыканты. Он теперь точно знает: рак можно победить. Главное — не сдаваться. “Надо понять, что ты не один борешься с этой болезнью. Что тебе все помогают, — уверен он. — Даже если человек не может отправить деньги, но сопереживает, — это уже помощь”. А Юлия сейчас часто отправляет деньги на лечение больных ребят. “Никогда не надо терять веру”, — говорит она.
Над материалом работали:
{{role.role}}:
{{role.fio}}
Фотография обложки: BSIP/UIG via Getty Images
Источник