Как вылечить родного человека

Регулярно слышу о том, что тяжелобольным людям оказывают паллиативную помощь. Что это такое?

Паллиативная помощь — это сложный комплекс медицинской и социальной помощи. Ее цель — облегчить состояние тяжелобольного пациента, сохранить качество жизни и сделать ее максимально комфортной. В первую очередь паллиативная помощь направлена на уменьшение или снятие боли, но также включает в себя психологическую, социальную, юридическую и духовную поддержку пациента.

Людей, которые нуждаются в паллиативной помощи, в России больше, чем мы думаем: их 360–460 человек на 100 000 населения — и только у 200 из них онкологические заболевания, у остальных — что-то другое, например диабет с тяжелыми осложнениями.

Если человеку назначили паллиативную помощь, ему осталось недолго жить?

Нет, такой вывод делать неправильно. Срок жизни зависит от тяжести заболевания и состояния человека, от того, насколько заболевание затронуло жизненно важные функции. Несмотря на то что в российском законодательстве паллиативная помощь и определяется как помощь неизлечимо больным людям, Всемирная организация здравоохранения включает в нее и помощь людям с заболеваниями, угрожающими жизни, но теоретически излечимыми.

Паллиативную помощь при хронических и прогрессирующих заболеваниях рекомендуется начинать как можно раньше, в идеале — с момента постановки диагноза. Это позволит продлить период активности пациента, а значит — и срок, и качество жизни.

Если болезнь нельзя вылечить, как именно можно помочь человеку?

Можно сделать все, чтобы больной жил настолько полной жизнью, насколько это возможно. Любой человек хочет питаться, высыпаться, нормально двигаться, хочет, чтобы ничего не болело и не было проблем со стулом. Он хочет уважения и поддержки, хочет общаться с людьми, читать книги. Но здоровый все это может устроить сам, а больному для этого нужны врачи и другие специалисты — медсестра, физический терапевт, диетолог, опытная сиделка. Кому-то из паллиативных пациентов для жизни нужна инвалидная коляска, другим — аппарат искусственной вентиляции легких. А психологическая помощь необходима всем паллиативным больным без исключения. И их семьям тоже.

Что делать с сильной болью?

Боль обязательно нужно снимать, не дожидаясь, пока она станет нестерпимой. Чтобы подобрать правильное обезболивание, врач попросит оценить боль по специальной шкале. Всего выделяют три степени боли — слабая, умеренная и выраженная (нестерпимая боль). В первом случае человек чувствует дискомфорт, но в целом может вести привычный образ жизни: снять боль помогают обезболивающие препараты, доступные без рецепта. Если это не помогает или боль сильнее — она мешает человеку спать, то врач может выписать слабые опиоидные анальгетики. А вот если все еще хуже, то нужно использовать сильные опиоидные препараты, назначаемые врачом.

Важно, чтобы лечение боли основывалось на принципах ВОЗ с использованием неинвазивных форм препаратов — таких как таблетки, капли, пластыри. Обезболивающие препараты рекомендуется принимать по графику, а не когда станет больно. Прием препаратов строят по восходящей: от высоких доз слабого обезболивающего к низким дозам сильного. В целом лечение боли должно быть комплексным, то есть врач должен назначать препараты разных групп, дополняющие друг друга, и комбинировать разные формы лекарственных средств — таблетки, пластыри, инъекции. При этом нельзя самостоятельно менять схему приема, исключать или добавлять какой-то препарат по своему усмотрению.

Может ли возникнуть зависимость от сильных обезболивающих?

Если человек принимает опиоидные анальгетики по назначению и под контролем врача, риск развития зависимости — крайне низок. Главное — придерживаться правил. Никогда не изменяйте самостоятельно дозу лекарства и схему приема, назначенную врачом, не отменяйте препарат самостоятельно. О том, как лекарство сочетается с алкоголем, тоже нужно спросить у врача.

Сильное обезболивающее просто так в аптеке не купишь. Как его получить?

Право на получение опиоидных анальгетиков имеют пациенты с диагностированным хроническим болевым синдромом, которые наблюдаются у участкового терапевта, онколога или выписанные из стационара или хосписа. Выписать обезболивающее такому больному может любой участковый врач. Получить рецепт и препарат по нему может сам пациент или его представитель. Чтобы родственники или знакомый стали представителем пациента, нужна доверенность в простой письменной форме с паспортными данными обоих. Нотариального заверения доверенности закон не требует, но это можно сделать по желанию пациента. Если препаратов несколько, рецепт нужен для каждого. Список аптек, в которых можно получить наркотические препараты, узнайте в поликлинике. Сдавать пустые ампулы и использованные пластыри не нужно. Пациенту, который выписывается из стационара или хосписа, препарат могут выдать на руки (не более чем на пять дней) или дать рецепт. Выписывать пациента накануне выходных и праздников, не обеспечив его обезболивающим, запрещено.

Если вы столкнулись с проблемой при получении обезболивания — вот тут могут помочь (звонить можно круглосуточно и бесплатно из любого региона России):

Горячая линия Росздравнадзора для приема обращений граждан о нарушении порядка назначения и выписки обезболивающих препаратов
8-800-500-18-35
Горячая линия помощи для людей с неизлечимыми прогрессирующими заболеваниями
8-800-700-84-36

Может, паллиативному пациенту лучше лечь в больницу?

С одной стороны, большинство таких пациентов все-таки хотят находиться дома, а не в стационаре, но дома они не всегда могут получить необходимую медицинскую помощь. С другой стороны, в России паллиативных пациентов неохотно берут в обычные стационары — они у нас ориентированы на вылечивание. Таким больным нужны профильные стационары — ищите их. Например, в Москве в последние годы развивается система паллиативной помощи: хосписы помогают как пациентам с онкозаболеваниями, так и людям с другими диагнозами, кроме того, в каждом районе есть выездные службы, оказывающие помощь на дому. В регионах все сложнее: там паллиативную помощь оказывают некоторые стационары, а выездные паллиативные службы есть далеко не везде.

А хоспис — это разве не больница?

Не совсем. Хоспис — это бесплатное медико-социальное учреждение, где люди с тяжелыми заболеваниями могут получить всю необходимую помощь: от лечения и обезболивания до юридических консультаций и моральной поддержки. Хосписы отличаются от больниц тем, что в них создается домашняя атмосфера, родные и друзья могут навещать пациентов в любое время, а близкие — оставаться ночевать. Здесь все подчинено одной глобальной цели — обеспечить тяжелобольным людям достойную жизнь, уважение и поддержку. В частности, в хоспис госпитализируют больных, которым нужно постоянное обезболивание или необходимо решить какие-то локальные проблемы — поставить катетер, стабилизировать общее состояние, подобрать питание. Зачастую для этого нужен не один врач, а целая команда разных специалистов. Кроме того, хосписы немыслимы без волонтеров, которые помогают не только больным, но и сотрудникам учреждения. В России все началось с Первого московского хосписа, сегодня он носит имя своей основательницы, Веры Миллионщиковой.

Можно ли как-то еще помочь паллиативным больным?

Поддержать паллиативные центры и службы может каждый желающий. Более того — это необходимо. Во всем мире паллиативную помощь получают сегодня только около 14% людей, нуждающихся в ней. Паллиативная помощь — это дорого, она попросту невозможна без благотворительности. Без пожертвований частных лиц и компаний хосписы во всем мире превратились бы в обычные больницы. В России регулярно проводятся благотворительные акции, цель которых — помочь разным паллиативным проектам. Например, полумарафоны «Осенний гром» и «Весенний гром» — их раз в полгода поддерживает компания «Такеда», вместе с которой мы написали эти карточки. Каждый забег (а в них участвуют тысячи спортсменов) сопровождает благотворительная акция «Быстрее боли», все собранные пожертвования «Такеда» передает на развитие паллиативной помощи в России. Так, весной 2017 года на пожертвования участников был куплен автомобиль для детской выездной паллиативной службы в Новосибирске. А в сентябре участники «Осеннего грома» собрали средства на закупку функциональных кроватей для отделения паллиативной помощи в Екатеринбурге.

Источник

Сегодня мы поговорим о смерти близких людей, о том как это пережить.

Мы все смертны. Все, кто вокруг нас — однажды умрут, как и мы сами. Как говорится, из жизни еще никто не вышел живым.

Однако часто так бывает, что те кого мы любим уходят в Мир Иной, не спросив нас, не попрощавшись, не взяв нас с собой, не поинтересовавшись, как здесь останутся те, кто их любил. Такая вот смерть непредсказуемая: никто не знает часа и дня, в который уйдет, и уйти каждый из нас может в любой момент.

Эта статья, пожалуй, будет субъективной и написанной через свой опыт. Если в Интернете искать ответ на вопрос «как пережить смерть близкого человека» — будет тьма однотипных статей о разных этапах горя, о том как пережить его, исходя из некого шаблона. Большинство рерайт других текстов. Советы, как выйти из депрессии делятся на религиозные (вроде «уверуйте, ходите в церковь»), прагматичные («отпустите, уйдите в работу») и бестолковые, ни о чем.

Психологи монотонно, методами коучинга, не наставляя, не поучая, подталкивают беседующего с ними к тому, чтобы он уже перевернул поскорей страницу прошлого вместе с крестами на кладбище и лежащими под ними когда-то любимыми людьми, и психолог налепил бы себе звезду на грудь за выполненное задание. А мы становились все тверже и сильнее и циничнее, наконец-то научившись перешагивать через свою и чужую боль.

Пока мы живы и полны сил — в смерть не верится. Часто кажется, что смерть это иллюзия, ее нет. И никакие жизненные планы, никакое счастье, веру в себя, полет успеха не может прервать такая нелепость как смерть. Смерть это не про нас.

Однако она, эта смерть, словно с косой стоит над каждым и меряет срок, и точно, лучше нас, знает, кому и сколько отмерено. Кто бы что не говорил (а, например, патологоанатомы делают вид, что привыкают к смерти, как и криминалисты, врачи), что к смерти можно привыкнуть — нельзя.

Никогда нельзя принять, что только (или недавно, в случае тяжелой болезни) здоровый, молодой, красивый человек жил, а сейчас его нет, нет его живых глаз,голоса, смеха, слез… Это не может стать нормой — как успокаивают себя некоторые. Смерть — это всегда против природы, противоположность жизни. Даже согласно библейской версии — смерть, как проклятие, появилась лишь вследствие греха, изначально люди были бессмертны.

Как говорил Фрейд и его последователи — есть разные типы людей, которые по-разному воспринимают смерть как свою, так и близких. И есть такие типы людей, которые легче чем другие принимают чужую смерть, они видят в смерти избавление от бренного мира, от страданий, от боли, покой, на смерть близких они реагируют более менее ровно. А есть типы людей, которые будут доводить своим страданием по умершему себя до инфаркта, инсульта, спать на его могиле, плакать годами, сходить с ума в прямом и переносном смысле. Наверное, истина где-то посередине…

У одной моей знакомой буквально за пару месяцев умерло трое близких людей. Я не представляю, как в ее ситуации можно было сказать, что смерть это облегчение для ушедших, легко отпустить… Скорое спокойное поведение было бы сумасшествием чем рыдания и депрессия.

Смерть молодых и особенно смерть ребенка для матери — это горе, которое не переступишь и не забудешь и как пережить его советы давать сложно… Это крайне несправедливо — хоронить тех, кто не успел пожить, кто родился, чтобы, получается, просто умереть…

Однако нужно жить дальше,… только зачем? — спросят те, кто только что потеряли самых дорогих людей.

Конечно, боль утраты зависит от степени родства, близости с умершим. В мире умирают каждый день тысячи человек, и лишь смерть близких нас трогает по-настоящему.

При каких-то катастрофах, когда погибают люди, очень часто родственников жертв стараются поддерживать психологи. По отзывам прошедших через такую поддержку: хотелось, чтобы психолог просто подливал чай, сидел рядом, платки для слез подавал и….. молчал… когда все начинали приставать «давайте поговорим о вашем горе, откройтесь, не копите в себе, выскажетесь, вам станет легче» — хотелось дать по лбу.

Разные, конечно, бывают психологи, но случается так, что они как роботы выполняют свою работу, а иначе выгорание произойдет. И вот ему никакого дела нет до того, кого потеряли люди, а у родственников все застелило в глазах — потеряли самое родное на этом свете, и никто их не поймет, и от этого родного остался крестик нательный, а еще вчера это был человек, ребенок. Для других — это один из тысячи умерших, песчинка в море, а для скорбящих — их часть, самый родной и дорогой человек, который никогда не станет живым, их вселенная потеряла смысл…

Но главное: да тысячу раз ты скажи всем о своем горе, и даже если кто-то поплачет рядом — это не вернет тех, кого любили эти люди. Они от этих психологов уходят в мир, где нет больше самого близкого и родного человека и эту рану никто не исцелит. И лучше дать им прореветься пару дней, покричать на всех и все с вопросами «за что? почему он, она?! где Бог?? почему он допустил это??» и т.д.

Естественно, психологи нужны, при чрезвычайных ситуациях тем более, но при сильном горе они не всегда могут помочь.

Есть несколько этапов горя, даже согласно общеизвестной информации и тем же статьям из Инета. Первые, шоковые, самые сложные…

Однако, опережая важную суть статьи, скажу — главный лекарь это только время. Возможно есть люди с другим опытом. Но кто бы что ни говорил — что касается смерти близких — только время лечит…

И потом, спустя время, кажется, что все было легче, чем было на самом деле. И когда встречаешься с горем других — понимаешь, что легче не было, просто это было давно.

Когда умирает близкий человек — боль от потери невозможно заглушить ничем, хоть кому выскажи, хоть что сделай, это не вернет того, кого любил человек.

Есть шок от известия, потом отрицание (то есть сомнение в известии, подозрения, что это неправда или какая то зловещая ошибка), есть обида и даже злость на умершего за то, что он оставил того кто его любит одного, желание уйти вслед за ним, иметь с ним тесную связь, связаться с ним, услышать его голос, выяснить какие-то недосказанные моменты. Возможны самообвинения, обида на себя, чувство что сам виноват в чем-то перед умершим, что виноват в его смерти.

Возможны поиски причин смерти (или даже обвинение окружающих в смерти) и долгие размышления сквозь рыдания о том, как их можно было бы предотвратить.

Слезы, истерики, не приносящие, как кажется, никакого облегчения, переживания самой сильной из болей — душевной, и какие таблетки не пей — ее не заглушишь. Есть даже желание вернуться на день-два назад, чтобы изменить события и не дать умереть близкому человеку, желание заснуть и чтобы все это было сном, а в реальности все снова были живы.

Есть стадия опустошения, когда уже понятно, что ошибки не было, что близкий умер действительно, что никакая злость, негодование, обида и протест не вернут никого, связаться с умершим нельзя, и что человек остается один на один со своим горем и это нужно учиться принимать. Наступает пустота, тишина, темнота… Помогают частью разговоры с могилой и посещение церкви, молитвы по умершему.

У кого-то принятие смерти растягивается на годы, у кого на пару недель, месяцев. Кто-то еще годами чуть ли не каждый день ходит на могилу, ставит свечки, поминает в церкви близких, а кто-то через год уже не поправляет крест… последнее не всегда означает равнодушие к смерти близкого — просто иногда хочется отпустить вопреки всему, а постоянные визиты на кладбище бередят рану вновь и вновь.

Нам говорят «плохо не тому, кто ушел, ему уже все равно, а плохо тем, кто остался и плачет по ушедшему», или: «люди в высшей степени эгоисты, терзая себя и душу умершего непомерными рыданиями, упреками вместо того, чтобы отпустить».

Что касается последнего — еще могут прибавлять фразы вроде «когда сильно рыдаете по умершему — вы его душу удерживаете на земле, или между небом и землей, не давая уйти, и еще его душа также обливается слезами, потому что чувствует, что ее держат, не отпускает». Ведь между умершим и оставшимся на земле, если они были в близком родстве, и после смерти есть тесная связь, и если живой негодует, плачет по умершему — душа умершего не спокойна, мечется, хочет вернуться назад, а тело мертво, и душа зависает в страданиях.

По поводу первой фразы, что плохо не тому кто ушел, а тому кто остался — мы не можем быть роботами, которые в себе на раз-два отключают кнопки страданий по умершим, у нас нет функции удаления памяти, анальгезии чувств. Самая сильная из болей — душевная, одна из самых сильных среди душевной боли — боль от потери близкого человека. Ее невозможно взять и прекратить чувствовать, она неподвластна воле. Ее можно со временем сублимировать, усмирить, рационализировать, но не нейтрализовать, не выключить.

А про убеждения всех советующих, что душе умершего плохо от наших рыданий — НИКТО ДОСТОВЕРНО НЕ ЗНАЕТ, КАКОВО ДУШЕ УМЕРШЕГО и что она переживает после смерти.Поэтому все доводы о стенаниях души ушедшего по причине излишних рыданий родственников додуманы теми, кто успокаивает последних.

Однако несмотря на то, что есть религии говорящие что после смерти бессмысленно молиться за человека, — молиться за него правильно и полезно, кто бы что ни говорил (только неправильно искать связи с миром умерших через экстрасенсов), поскольку эта самая действенная помощь, которой можно помочь душе умершего и себе.

К сожалению, смерть это реальность, каждодневная, ежесекундная, вездесущая. В Мир Иной ушли часть наших знакомых, друзей, родных, кто-то еще уйдет, как бы мы не закрывались от реальности, но мы этого не предотвратим. Возможно сказать, что нужно учиться это принимать будет неправильно, но… нужно учиться это принимать…

Лучше плакать вдоволь, как говорится гельштат нужно проработать, со слезами уходит много внутренней тяжести, в церковь ходить, отмолиться 40 дней за душу и (и после 40 дней), на могилку ходить. Отгораживаясь от горя, человек копит в себе боль… Его нужно пережить. Не застрять в нем, не убиваться, а именно пережить. Убиваться в рыданиях, крича, истеря можно первые дни, но после принятия факта смерти чувства успокаиваются. И человек может искусственно вводить себя в состояние истерики, безысходности после смерти того, кого он любил, он сам себя может садить в эту ловушку.

Поплакал и хватит, слезами горю не поможешь, — говорят. Нужно уметь в какой-то момент остановиться… Никто не знает, зачем человечку даются испытания в виде смерти близких, но стоит жить дальше, и своей жизнью.

Когда успокаиваются чувства, принимается факт смерти и ее неизбежности, завершенности. Когда ты понимаешь, что ничего, никогда уже не вернешь. И вот тот самый последний день, когда ты видел умершего близкого человека еще живым, и он, смеясь, говорил «до завтра!», а на завтра было море планов и ты не успел ему сказать о многом и о важном, — этот день был действительно последним для него… И так бывает, что люди уходят навсегда, с улыбкой, даже не прощаясь, оставаясь в памяти с обрывками недосказанных слов, с нелепо законченным разговором.

Когда факт смерти принят — можно спокойно думать над тем, что дал нам этот человек, кем был в нашей жизни и что стоит навсегда запомнить о нем, какие моменты нужно чтить.

Остаются память, фотографии и наставления.

Однажды мой близкий родственник, который впоследствии умер, при своей жизни давал советы, ненавязчивые, мудрые, которые я не всегда принимала и понимала. А когда он умер я сожалела о том, что вовремя не прислушивалась. В знак памяти о нем я исполняю часть наставлений в жизни и всегда ношу его светлый образ внутри.

Часть моих друзей, которые хоронили пожилое поколение — с грустью потом вспоминали о привычках умерших родственников, хранили рецепты приготовления блюд в сокровенном месте. Иногда лечили детей по рекомендациям бабушек, которые сегодня никто не даст.

Память — это все что остается у нас от человека. Человек может прожить 80 лет и от него остается пакетик с вещами, пара фото. Еще человек остается в потомках и своих трудах.